Артём Космарский про Средневековье.
К XI-XIII векам Европа пришла к тому, что Бог и любовь возможны в этом мире, здесь и сейчас – это и любовная поэзия, и Франциск с призывом монахам действовать в миру и жить по Евангелию, это и «Суммы», которые объемлют весь мир, гармонизируя порядок естественный и порядок Откровения, и готические соборы, которые соединяют небо и землю. И мне кажется даже, что катарский шлейф – не исток (прости, Дени де Ружмон), но своего рода тень, реакция на радикальное воплощение любви, подобно первым гностическим извращениям раннего христианства. И даже Крестовые походы – это такой наивный, высказанный на языке войны порыв к Богу здесь, в данном случае – к Его земле, которую мы стремимся увидеть глазами и осязать руками, как в великой Palästinalied Вальтера фон дер Фогельвейде:
Nû alrêst lebe ich mir werde,
sît mîn sündic ouge siht
daz here lant…
А дальше такой интенсивности жизни с Богом и в любви и в слове в этом мире люди и общество не выдержали, и это пламенеющее единство разлетелось на отдельные полюса и куски, отдаляющиеся друг от друга, что увидел Панофски – но не только он. XIV-XV века – триумф платонизма (душа отдельно, тело – отдельно), мистика отдельно, философия отдельно, безмолвное созерцание для одних, многословное и высокопарное действие для других, в вере – квиетизм и уход в себя, как у Фомы Кемпийского; автономизация и секуляризация политики, войны и государства (Бог тут не причем, это дело государей). И, после огня Высокого средневековья – заморозка: холод, голод, Малый ледниковый период, и потом чума. Вселенная будто откликается. И, красноречивый знак – тотальная ацедия, merencolie, как признак невозможности воплощения любви: ты еще верен Богу, но жизни в тебе уже нет. И экспансия XVI века, видимо, была исторически единственной возможностью свежего ветра – смешать все карты, начать игру заново за счет выхода вовне. Новый шанс и новые народы.
Вообще, для христианина это очень насущный вопрос – почему Средние века кончились? Разумеется, нововременная схема – что они были аберрацией, мрачной интерлюдией между прогрессивной гуманистической античностью и современностью, которая наконец вернулась на верный путь – не работает. Я думаю, что Средневековье закончилось потому, что Бог очень много возлагает на свободу человека. Как оказалось, недостаточно быть абсолютно верным Его слову и смиренно сидеть в ожидании конца времён.
Конец Средних веков доказывает, что Бог очень сильно за свободу человека в его поисках (а не просто за верность учению отцов) и за движение и бесконечность - versus платоническо-псевдодионисийское желание идеальной иерархии и статики как утешения от «дурной» изменчивости и бренности мира.
То есть, по Его замыслу, человеку еще предстояло -
1) полюбить мир, во всей его красоте и сложности устройства (наука и уход от зависимости от des Anciens)
2) научиться быть свободным (свободно выбирать Христа, а не автоматически, в структурах мирской власти)
3) и, главное, самому пройти Евангелие любви, путем проб и ошибок, не по правилам и законам, понять, что это такое.
И к ХХ веку так и случилось, начиная с революции, имя которой брак по любви. Но, как и с гнозисом в I-II вв., явление Бога-любви сразу же вызвало мощнейшие ереси-искажения...
Artyom Kosmarski
https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=pfbid02r86dw8benGaiVpmHfTs6QY75TLkTvRFGpSVp79ptuTnj7ysuLNruPJPxMR6VZzVnl&id=100009078837004